В 1906 году свояк Надежды Петровны Ламановой Константин Фёдорович Кархт изваял её скульптурный портрет – уменьшенную статуэтку в полный рост размером 57 на 30 см. Эта работа Крахта долгое время оставалась неизвестной, и только в сентябре 2016 года, изучая фонд Константина Крахта в Отделе рукописей Государственной Третьяковской Галереи, Вера Радвила в альбоме фотографий произведений Крахта обнаружила снимок этой работы. Также В.Радвила встретила упоминание и описание этой работы в статье Д.С.Недовича «Ваятель Крахт. Его образы и ритмы», которая также находится в фонде Крахта в ОР ГТГ (Ф.103).
Константин Фёдорович Крахт создал эту работу в свой самый ранний период творчества – «парижский», как называет его искусствовед Д.С.Недович в своей статье. Несмотря на то, что сам Крахт не был уже молодым человеком (он родился в 1868 году), 1906 год можно считать самой зарёй творчества художника: юрист по образованию, уже в зрелом возрасте он испытал перелом судьбы и решил отправиться в Париж учиться ваянию. За границей художник обучался с 1901 по 1907 годы. С биографией художника, написанной его сыном, можно ознакомиться тут.
Константин Крахт был последователем символизма. Чтобы понять художественный образ в портрете Надежды Петровны Ламановой, очень важно сказать, какое толкование портрета было наиболее близко Крахту, что художник стремился выразить в своей работе:
«К портрету вообще можно относиться очень по-разному, и проблема портретности есть одна из интереснейших глав учения об искусстве. Бывает отношение к портрету внешне-жанровое, каким оно по преимуществу было, например, у передвижников; бывает и узко-живописное, так сказать, натюрмортное толкование портрета, когда художника интересует исключительно художественная форма, как, например, в искусстве импрессионистов. Бывают, наконец, попытки внутреннего постижения в портрете человека и его индивидуальности. КРАХТ понимал портрет по-своему: для него на первом месте всегда было выражение в портрете внутренней содержательности человека, природы его духа». (Д.С.Недович "Ваятель Крахт. Его образы и ритмы")
Обратимся к тому, как Недович описывает портрет Ламановой:
«Маленькая статуэтка дамы во весь рост, в шляпе и жакете, с энергично поднятой головой, властным выражением лица и прямой фигурой».
«В работах КРАХТА, и не только его первого периода, а и других – посадка головы служит могущественным средством выражения. КРАХТ всегда давал голову в индивидуальном повороте как органическое увенчание цельной динамики всего тела. Закройте шею на портрете смеющегося сына – и половина выражения пропадёт. Всякая посадка головы имеет у Крахта своё ритмическое значение; она отображает личный стиль человека и позволяет угадывать его основные движения. Какой ни взять портрет – Ламановой, Терейковской, Наттер, жены художника – везде поворот головы выражает индивидуальную направленность характера, самый стержень портретности». (Д.С.Недович "Ваятель Крахт. Его образы и ритмы")
Как вспоминают многие современники Ламановой, «будучи от природы добрым человеком, в работе она была терпелива и в то же время строга и нетерпима» (Р.Захаржевская). Нина Германовна Зеленская вспоминает Надежду Петровну как «внешне эффектную женщину с огромным чувством собственного достоинства и благородной простотой». Григорий Адольфович Леман, близкий друг семьи Ламановых-Каютовых, вспоминал: «Как-то я сказал Надежде Петровне: «Надежда Петровна, вы — гениальны!» На что она, как бы удивившись, что в этом можно сомневаться: «Конечно!»
В работе Константина Крахта мы чувствуем эту справедливую величественность, чувство собственного достоинства. Скульптор передал в портрете Ламановой удивительную силу воли, «стальной» характер и стремление к победе, которые и помогли Надежде Петровне пройти путь от девушки из обедневшей семьи до владелицы одной из крупнейших модных мастерских Российской Империи.
Ламанова в портрете Крахта величественна и непоколебима. Она знает свои способности, свой талант, уверенна в себе и полная решимости идёт по жизни несмотря ни на какие сложности. Скульптор подчёркивает это и выбранной позой: положением рук – одна рука упирается в бок, другая положена на бедро, что подчёркивает предприимчивость и, не побоимся этого слова, деловую хватку Ламановой. Голова, лицо и торс фигуры стремятся не просто вперёд, но и вверх. Движение вперёд и вверх подчёркивается и прямыми складками на юбке, жакете, которые как бы вытягивают фигуру. Вверх и вперёд – к успеху и совершенству.
Контраст этому портрету – статуэтка сестры Надежды Петровны Марии Петровны Ламановой (Неппенстрём, Терейковской в двух браках):
«Такой же маленькой статуэткой передает движение вперёд всего корпуса натуры, с руками заложенными за спину и приподнятым улыбающимся лицом. Фигурка хорошо округлена в пространстве и, подобно предыдущей, сделана очень жизненно».
Здесь художник, напротив, избегает каких-то резких движений, использует плавные, скруглённые линии, чтобы подчеркнуть мягкость характера и доброту. Руки здесь не энергично упираются в бока, образуя углы, а мягко заложены за спину – свидетельствуя об открытости характера. Лицо также обращено слегка вверх, но обратите внимание на его выражение: оно не властное, как у Ламановой, а смягчено улыбкой. К сожалению, на данный момент местоположение второй статуэтки также не установлено.
Константин Фёдорович Крахт создал портретную галерею членов своей семьи: помимо Надежды Петровны и Марии Петровны он дважды изваял свою жену – Софию Петровну Ламанову, сыновей – Романа и Владимира, племянницу, дочь Марии Петровны – Танечку Неппенстрём, сестру первого мужа Марии Петровны – Екатерину Карловну Неппенстрём. Возможно, что список не исчерпывается только этими фамилиями и в дальнейшем нам удастся как установить местонахождение самих произведений, так и увидеть уникальные изображения других членов семьи, а по ним – говорить и о чертах характера этих людей.
