Работы Надежды Петровны Ламановой сохранились не только в музеях, увековечены они были и на живописных полотнах художников. Елена Балина, Евфимия Носова, Мария Ермолова, Ольга Книппер-Чехова - все они на своих портретах предстают в шедеврах от Ламановой. Да, неверно будет сказать, что сохранилось лишь четыре портрета Надежды Ламановой: она незримо присутствовала и на других полотнах мастеров живописи - как автор прекрасных туалетов на дамах. А в истории с портретом Елены Балиной кисти Валентина Серова Надежда Петровна и вовсе стала связующим звеном между художником и заказчицей.

Сегодня доподлинно известно о четырёх живописных полотнах, на которых запечатлены работы мастерской Надежды Петровны: это портрет артистки Художественного театра Ольги Леонардовны Книппер-Чеховой в роли Раневской (художник - Николай Павлович Ульянов), портреты артистки Малого театра Марии Николаевны Ермоловой и Елены Алексеевны Балиной (художник - Валентин Александрович Серов) и коллекционера и мецената Евфимии Павловны Носовой-Рябушинской (художник - Константин Андреевич Сомов).

Возможно, также на своих портретах в платьях мастерской Надежды Ламановой предстают Генриетта Леопольдовна Гиршман и Маргарита Кирилловна Морозова.

Портрет О.Л.Книппер-Чеховой (1904). Н.П.Ульянов.

Самым ранним из всех известных портретов, на которых маслом запечатлены платья мастерской Ламановой, является портрет известной актрисы Московского Художественного Театра Ольги Леонардовны Книппер-Чеховой, написанный художником Николаем Павловичем Ульяновым.

15 декабря (2 декабря по старому стилю) 1904 года Ольга Леонардовна писала своему брату, известному оперному певцу, Владимиру Нардову в Дрезден: "... а за последнюю неделю ещё Ульянов по утрам ходит, пишет меня теперь из 3-го акта «Вишнёвого сада», выходит очень хорошо, мягко и интересно. Хочет выставить на «Союзе»".

В январе 1904 года в Художественном театре состоялась премьера комедии "Вишнёвый сад". Первой актрисой, исполнившей роль Раневской, стала жена Чехова - Ольга Леонардовна Книппер-Чехова. В этой роли актриса так полюбилась и знатокам театра, и публике, что играла её впоследствии всю жизнь. Сам же Чехов к постановке Станиславского отнёсся очень скептически: Антон Павлович посчитал, что Константин Сергеевич "сгубил" его пьесу. Тем не менее, искушённая публика высоко оценила постановку и, в частности, костюмы, которые создала для актрис Надежда Петровна Ламанова. "Вишнёвый сад" стал второй постановкой МХТ, над костюмами к которой работала Ламанова.

Николай Павлович Ульянов был самым талантливым и любимым учеником другого выдающегося русского художника-портретиста - Валентина Александровича Серова. Ульянов работал в мастерской Серова в 1900-1903 годах. Работу над портретом Ольги Леонардовны Книппер-Чеховой в "ламановском" образе Раневской художник вёл в ноябре-декабре 1904 года. По иронии судьбы ученик "опередил" учителя: все портреты кисти Серова, на которых модели позируют в туалетах от Ламановой, были написаны им позже портрета кисти Ульянова.

И всё же Валентин Александрович принимал участие в создании портрета Книппер-Чеховой. В переписке Ольги Леонардовны сохранилось письмо Николая Ульянова, повествующее об истории работы над произведением:

"Дорогая тётя Оля.

Я приходил утром взглянуть на Вас. Было светло, и мне захотелось на минутку посмотреть.

Вы ни свет ни заря куда-то ушли.

Я пришлю за портретом, чтобы показать его Серову. Потом я попрошу позволения привезти его обратно, через несколько дней, для полного окончания. Я вчера па Вас издали смотрел в театре, не решаясь подойти, чтобы не мешать и не спугнуть свою мысль о Вас.

Я думал о Вас как о незнакомом мне человеке и решал, как надо изобразить в своём художестве.

Вы были какая-то другая и очень трогали своей простотой, не одного меня.

Я пишу, кажется, что-то лишнее.

Но при свете дня почти всегда обнаруживаются недостатки людей.

Сегодняшний же день достаточно светел, чтобы показать мою всегдашнюю мечтательность и мою вечную глупость.

Не сердитесь, дорогая тётя Оля.

Николай Ульянов"

Нельзя не заметить, с какой трогательной нежностью художник обращается к Ольге Книппер-Чеховой. Всю эту нежность, всю свою душу Николай Ульянов вложил в работу. Портрет Книппер-Чеховой стал одной из лучших работ художника и в 1905 году, наряду с портретом поэта-символиста Константина Бальмонта, был представлен на Исторической выставке портретов в Таврическом дворце, организованной Сергеем Дягилевым.

Мстислав Добужинский, приглашённый Дягилевым для организации выставки, вспоминал: "Историческая выставка портретов открылась 6 марта 1905 г. Дягилев сумел устроить праздник открытия с большой торжественностью. Но и сама выставка была в нашей жизни настоящим праздником искусства <...> Для русской художественной культуры выставка имела очень большое значение: она дала возможность новых художественных сопоставлений и разных оценок, на ней было сделано и немало открытий, так как множество портретов было выставлено впервые. <...> Помимо своего огромного художественного значения, Портретная выставка Таврического дворца была и исторической. Эта незабываемая «ассамблея» изображений представителей всего петербургского периода нашей жизни, придворной, официальной и интимной, была как бы история этого времени и его быта в лицах. <...> Историческая портретная выставка была заключением всей художественной деятельности Дягилева в России".

Ныне портрет Ольги Леонардовны Книппер-Чеховой кисти Николая Павловича Ульянова находится в собрании Музея МХАТ. Летом и осенью 2016 года портрет был представлен на выставке "Модельер, которому верил Станиславский", посвящённой 155 летию со дня рождения Ламановой, в Москве и Нижнем Новгороде соответственно. Также в Музее МХАТ сохранилась фотография Ольги Леонардовны, на которой она предстаёт в том же платье Ламановой для роли Раневской, что и запечатлено на портрете.

Сегодня портрет Николая Ульянова нуждается в реставрации: лак на нём потемнел и пожелтел, из-за чего искажаются цвета живописи.

Портрет М.Н.Ермоловой (1905). В.А.Серов.

Портрет выдающейся актрисы рубежа XIX-XX веков - Марии Николаевны Ермоловой - самый ранний из известных нам серовских портретов, на которых незримо присутствует Надежда Петровна - как создатель роскошного наряда модели. Необычайно интересна и история создания этого живописного полотна Валентином Серовым.

В 1905 году должно было широко отмечаться 35-летие артистической деятельности Марии Николаевны. Во время подготовки чествования актрисы одному из участников Московского литературно-художественного кружка, архитектору Фёдору Шехтелю, пришла мысль заказать Валентину Серову портрет Ермоловой. Идея пришлась остальным участникам по душе, но особенное, самое деятельное участие в осуществлении этого замысла принял один из учредителей кружка - художник Илья Семенович Остроухов (его портрет, также кисти Серова, справа), который в то время был попечителем Третьяковской галереи.

Так, в конце 1904 года Серов получил письмо от Остроухова предложение принять заказ от кружка на портрет Марии Николаевны Ермоловой. Казалось бы, "дело в шляпе", но история на этом не закончилась. Дело в том, что Мария Николаевна хорошо знала и глубоко уважала отца художника - известного композитора и музыкального критика Александра Николаевича Серова, а вот к творчеству сына относилась весьма настороженно: стиль его, близкий стилям Коровина и Врубеля, был чужд Ермоловой, ей казалось, что они уводят искусство от его вечных задач. Лишь после долгих уговоров Остроухова и близких людей она согласилась рискнуть.

Работа над картиной проходила в московской квартире Марии Николаевны на Тверском бульваре, сама актриса позировала в строгом чёрном туалете от Ламановой, украшенном жемчужной нитью бус. Несмотря на свою занятость, Ермолова позировала Серову на протяжении 32 сеансов. Её близкая подруга, писательница и драматург Татьяна Щепкина-Куперник, вспоминала: «Она отрывалась на минутку от позы, в которой простаивала, не двигаясь, часами... Эти две замкнутые натуры чем-то подошли друг к другу. Во время долгих сеансов — безмолвно, без слов — Мария Николаевна поведала художнику свою сущность».

На первом же сеансе была найдена характерная поза, поворот головы, найдено фантастическое по простоте пространственное решение. В Третьяковской галерее сохранился эскиз портрета, в котором угадывается уже хорошо знакомый нам законченный портрет.

Взглянем теперь на портрет. Наверняка, у всякого смотрящего на полотно возникало ощущение того, что оно написано Серовым с разных точек. "Самое интересное, что он и писал его с разных точек. Сначала кажется, что фигура взята как бы с верхней точки: пол дан не узкой полоской, а широкой плоскостью, на которой раскинулся шлейф платья. Но вот мы приближаемся и уже видим Ермолову снизу: в зеркале нависший потолок, гордое, озарённое внутренним светом лицо актрисы — над нами. Узкое пространство, придавленное темной гаммой тонов в нижней части картины, вдруг раздвигается, наполняется воздухом, высветляется, серые тона розовеют и еще больше контрастируют с тем светом, который в глазах Ермоловой. Серов заставляет зрителей как бы преклонить колена, исполниться высоким, светлым чувством". Образ артистки - монументален, но в то же время наполнен воздухом, объёмом благодаря этой находке Серова. Благородный и аскетичный, образ подчёркнут строгим чёрным платьем артистки. Неслучайна и скромная домашняя обстановка: художник с помощью бытовых деталей нередко раскрывал характер изображаемого человека, но на портрете Ермоловой, удалённой от всего житейского, возвышенной, они были бы лишними.

Когда портрет был окончен, главный вдохновитель идеи написания портрета, Фёдор Шехтель, восхищённо писал: "Это памятник Ермоловой!". Действительно, портрет стал самым известным изображением актрисы. Однако говорили, что самой Марии Николаевне портрет этот долгое время не нравился. Лишь позже она изменила своё мнение и даже стала дарить открытки-репродукции своим друзьям.

Если Вам доводилось гулять по Тверской улице в Москве мимо Театра имени Марии Ермоловой, наверняка Вы видели репродукцию этого портрета и его интерпретации в различных художественных стилях, которые украшают вход в театр. Оригинал же портрета ныне находится в Государственной Третьяковской галерее. 

В подготовке материала использованы информация из статьи Наталии Вознесенской и публикации «Портрет Ермоловой» (по материалам дореволюционного журнала).

Портрет Елены Балиной (1911). В.А.Серов.

"Не менее примечателен портрет другой «серовской» женщины - Елены Алексеевны Балиной (1877-1945). В противоположность «Обнинской» это заказная работа, выполненная в 1911-м, последнем году жизни художника.

Встреча (Елены Балиной - прим.) с Валентином Серовым состоялась благодаря Надежде Петровне Ламановой, которую знала вся Москва как лучшую портниху и талантливого модельера. С семьей Серовых у Ламановой были давние связи, она являлась приятельницей его матери и как раз в 1911 году попросила художника написать ее портрет к своему 50-летию. Елена Балина была одной из ее постоянных клиенток, так же как Е.П. Носова и Г.Л. Гиршман. Она хотела заказать Серову свой портрет для подарка мужу. Ламанова не только договорилась с художником, но и предложила для сеансов свое ателье на Тверской. Отсюда понятно, почему интерьер написан так обобщенно. Известно, что заказные работы при отсутствии собственной мастерской он писал в домах моделей. Но в таком случае подарок уже не стал бы неожиданностью.

Вместе с Серовым Надежда Петровна придумала и необычный наряд Балиной. Учитывая, что до наших дней сохранилось очень небольшое количество ее работ, портрет представляет в этом плане интерес для художников-дизайнеров, равно как и для историков моды. Ничего похожего среди опубликованных костюмов Ламановой не встречается. Собственно, это было даже не платье, а именно костюм, сконструированный из полотнищ синей, белой и черной ткани, собранных у пояса и украшенных серо-белым орнаментом. Благо в мастерской всегда находилось достаточно разнообразных материалов, чтобы подобрать нужную автору цветовую гамму.

В туалете Балиной есть что-то ориентальное, хотя и не в стиле Бакста. Скорее он ассоциируется с традиционной японской сине-белой гаммой и отчасти напоминает по фасону кимоно. В то же время в сочиненном костюме налицо элементы европейского модерна, усиливающие в самом портрете черты этого стиля.

Уже не раз отмечалось, как внимательно и принципиально подходил художник к выбору одежды своими заказчиками, как интересовался современной модой. Возможно, работая именно над портретом Балиной, в 20-х числах октября Серов слушает в ателье Ламановой лекцию французского модельера Поля Пуаре и присутствует на показах новейшей парижской моды".

Ирина Владимировна Миронова, автор материала, рассказала, что информация о дружеских отношениях Надежды Петровны и матери Валентина Серова исходит от сына Веры Игнатьевны Мухиной - Всеволода Алексеевича Замкова. О том, что Елена Балина была клиенткой Надежды Петровны, а также подробности работы Ламановой и Серова над портретом Балиной Ирине Владимировне поведала внучка Балиной.

Выражаем благодарность автору, ученому секретарю Нижегородского государственного художественного музея Ирине Владимировне Мироновой и ответственному секретарю журнала "Третьяковская Галерея" Натэлле Войскунской за разрешение опубликовать отрывок статьи "Серовские женщины: портреты и судьбы".  

Портрет Евфимии Носовой (1911). К.А.Сомов.

Евфимия Павловна была дочерью одного из Рябушинских, знаменитых купцов и промышленников в третьем поколении, прямых участников во главе с архитектором Шехтелем в развитии Русского модерна. Портрет был заказан Сомову, который приехал в Москву писать портрет Г.Л.Гиршман, очевидно, в связи со свадьбой, предстоящей или прошедшей, в 1910 году.

В 1910 году, в дни, когда Сомов приехал в Москву и приступил к работе над портретом Евфимии Павловны Носовой, он писал в письмах: «Блондинка, худощавая, с бледным лицом, гордым взглядом и очень нарядная, хорошего вкуса при этом».

Сомов  описывал подробно и образ Носовой, что для нас особенно важно, ведь из этого описания мы узнаём, что платье на модели - от Ламановой: «Сидит она в белом атласном платье, украшенном черными кружевами и кораллами, оно от Ламановой, на шее у нее 4 жемчужных нитки, прическа умопомрачительная... точно на голове какой-то громадный жук». Видно и по репродукции портрета: Евфимия Павловна - в самом деле необыкновенная модель. И это не только по богатству, а по стилю, дитя Русского модерна, его живая модель, при этом ни тени декаданса, а красота и сила жизнеутверждения.

Воспроизвести на портрете ламановское произведение оказалось непросто: «Она очень красива. Но какое мучение ее платье, ничего не выходит...» - художник прямо впадает в отчаяние. А ведь и блестящей красавице позировать день за днем - нелегкое дело. Следует также заметить, что и платье от Ламановой ей нелегко далось. Не из-за цены. Надежда Павловна Ламанова платья сотворяла как произведение искусства и не вообще, а под модель, с манекена переходя на живую модель, переделками и обработкой, как живописец, доводя нередко ее до обмороков. Дамы терпели, поскольку знали: она истиранит, зато платье выйдет, как из Парижа. В исторической перспективе ясно - лучше, чем из Парижа.

Сомов делает запись: «Носовой я признался в моей неудаче, она меня бодрит, говорит, что упряма и терпелива». Обладая художественным вкусом, она знала: и платье от Ламановой, и ее портрет кисти Сомова - это будут шедевры, и добивалась упрямо и терпеливо со своей стороны того же, что эти художники, каждый в своей сфере, а ее же сферой была сама жизнь в ее высших проявлениях.

Портрет был окончен в 1911 году. Картина попала в Третьяковскую галерею вместе с коллекцией Е.П.Носовой, которую она передала в 1917 году на хранение в музей. По материалам статьи Петра Киле "К. Сомов. Портрет Е.П.Носовой. Описание одной картины" из Литературно-Художественного альманаха № 1 (13) (январь-март 2010 года).