Новости
Фотография из личного архива И.Калужской
Подъём национального самосознания сегодня всё чаще поощряет нас обращаться к своим истокам. Так происходит и в моде – относительно молодом для современной России направлении искусства и отрасли промышленности. Видя перед глазами пример западных «коллег» с богатой историей - Франции, Италии, Великобритании – имена чьих модельеров стали почти что нарицательными, мы подсознательно стремимся показать миру, что и нам есть, кем гордиться. Обращаясь к прошлому, перебираем известные имена, но едва ли они уходят дальше второй половины XX века. Неужели мода на территории России началась с «ОДМО» и Зайцева? Разумеется, нет, но дореволюционная мода в России была «стёрта» в переломный 1917 год, и многие имена так и остались за чертой революции. Сегодня эту историю приходится восстанавливать по крупицам. Мы не будем сейчас рассуждать о причинах, которые привели к таким плачевным последствиям, а лучше расскажем о возвращённом имени русской моделистки, которая до 1917 года одевала Императрицу, а после революции – стояла у истоков советского костюма.
Надежда Петровна Ламанова. Почему мы будем говорить о ней первой? Потому что её вклад в развитие русской моды был самым значительным. Потому что она первая в России развела понятия портного и художника костюма, тем самым определив моду как художественно значимый труд. Потому что она едва ли не единственная из всех модельеров осталась в России после революции. Потому что её талант позволил ей перейти от создания роскошного «светского» платья к простой и логически обоснованной одежде из кустарных тканей для широких масс.
Надежда Ламанова родилась 27 декабря (14 декабря по старому стилю) 1861 года в селе Шутилово Нижегородской Губернии в семье военных: отец Пётр Михайлович Ламанов был полковником, а мама – Надежда Александровна – дочерью генерал-майора. У Надежды было 4 младших сестры: в 1863 году родилась Анна, в 1866 - Екатерина, в 1877 – Мария и в 1880 – Софья. Пётр Михайлович происходил из обедневшего дворянского рода, и семья жила небогато, но всё же было решено отправить Надю на обучение в Мариинское женское училище 1 разряда в Нижний Новгород. Окончив учебное заведение, Надежда Петровна получила разрешение преподавать географию в крестьянских школах и могла бы стать учительницей, однако судьба распорядилась жизнью девушки иначе.
В начале 80-х годов по приглашению Александры Николаевны Стрекаловой, председательницы московского благотворительного «Общества поощрения трудолюбия», Ламанова переезжает в Москву, где, одновременно с работой в «Обществе...», обучается в швейной школе О.А.Суворовой. Через два года, в 1883, Ламанова переезжает в Петербург, приняв предложение о работе в модном ателье Мадам Войткевич в Пассаже.
В Петербурге Ламанова познакомилась с Марией Степановной Ворониной, урождённой Файдыш. Племянница Марии Степановны в своих мемуарах описывала Ламанову: «Это была энергичная женщина. Окончив где-то институт для благородных девиц, она приехала в столицу. Была не очень красива, с манерами мальчика, стриженная. В компании говорила: “Ну, братцы, выпьем!” Хорошо играла в винт и преферанс».
1885-1887 гг. Надежда Петровна Ламанова и Мария Степановна Воронина. Источник.
В 1885 24-летняя Надежда возвращается в Москву и уже открывает свой магазин модных товаров на Большой Дмитровке в Доме Фишер. В этом доходном доме мастерская Ламановой будет находиться вплоть до конца 90-х годов XIX века.
Большая Дмитровка, 11. Дом Фишер сегодня. Фотография Алексея Котельваса.
Но не всё шло гладко в жизни преуспевающей моделистки. На 90-е годы приходится и семейная драма Надежды Петровны: у неё на руках умирает первый муж, предположительно Павел Саввич Андруцкий. Справиться с горем Надежде Петровне помогает любимая работа. Благодаря таланту, творческому подходу в создании новых моделей ателье Ламановой-Андруцкой обретает в Москве популярность. Модельер не умеет рисовать, поэтому все свои эскизы она создаёт на человеке, используя муляжный метод конструирования, наколку, когда материя закалывается булавками прямо на фигуре:
«По Москве шла неудобная для портнихи слава:
– Ходить к Ламановой на примерки – сущее наказание…
Это правда! Надежда Петровна работала над платьем, как живописец работает над портретом. Иной раз создавалось впечатление, что она, подобно Валентину Серову, брала «сеансы» у заказчиц. Подолгу и пристально Ламанова изучала свою «натуру», прежде чем соглашалась облечь ее в одежды своего покроя. При этом – никакой иглы, никакого наперстка и никакого утюга с тлеющими углями. Между губ Ламановой зажаты несколько булавок, и она, придирчиво осматривая фигуру, вдохновенно обволакивала ее тканью, драпируя в торжественные складки, и все это закалывала булавками.
– Теперь снимайте, – говорила заказчице. – Только осторожнее, чтобы булавки не рассыпались… Эскиз готов!
Иногда ее просили:
– Только, пожалуйста, сшейте вы сами.
Надежда Петровна отвечала:
– Я вообще не умею шить .
– ?
– Да, – продолжала Ламанова, – я только оформляю модель, какой она мне видится! Шить – это не мое дело. Ведь архитектор, создавая здание, не станет носить на своем горбу кирпичи, его не заставишь вставлять стекла в оконные рамы – для этого существуют подмастерья…»
В.Пикуль «Закройных дел мастерица»
Визитная карточка Н.П.Ламановой. Конец 1890-х гг. ГА РФ. Ф.625. Оп. 1. Д. 439.
В конце 90-х Надежда Петровна переезжает из доходного дома Фишер в дом Адельгейм на углу Большой Дмитровки и Страстного Бульвара. 18 апреля (1 мая по новому стилю) 1898 года Андруцкой-Ламановой жалуют звание поставщика Двора Ея Императорского Высочества Елизаветы Фёдоровны, сестры Императрицы. В это же время модельер принимает предложение своей давней знакомой и покровительницы Александры Николаевны Стрекаловой стать попечительницей школы кройки при Сергиевском доме трудолюбия (впоследствие – Московского Благотворительного Общества «Муравейник»). Именно там вдова знакомится с Андреем Павловичем Каютовым, молодым юристом и актёром-любителем, который вскоре станет её мужем несмотря на разницу в возрасте: Каютов был младше Ламановой на 7 лет.
Каютов вхож в артистическую элиту: состоит членом Московского литературно-художественного кружка, Московского общества искусства и литературы. Благодаря связям мужа Ламанова не только приобретает клиентов среди богемы, но и сама пробует себя в новом амплуа: в 1901 году молодой К.С.Станиславский приглашает Ламанову к сотрудничеству с тогда еще никому не известным Московским Художественным Театром. В те дни, соглашаясь на это предложение, Надежда Петровна фактически играла с огнём, рисковала и званием, и клиентурой, потому как работа с артистами для Поставщика Двора считалась «ступенькой вниз» и требовала индульгенции от членов Императорской семьи. Так, дому «А.Бризак» Императрица предоставляла индульгенцию на создание нарядов для артистки оперетты Анастасии Вяльцевой и балерины Анны Павловой. Но удача не изменила Ламановой: костюмы для постановки «Вишнёвый сад» в МХТ вызвали восторг (с тех пор и до последних дней своей жизни Ламанова будет работать в костюмерной мастерской МХТ, создавая дамские платья к спектаклям театра, Станиславский назовёт её «незаменимой» и «Шаляпиным в своём роде»), а работа с богемной клиентурой не помешала Надежде в 1904 году получить звание Поставщицы двора Ея Императорского Величества Александры Фёдоровны.
О.Л.Книппер-Чехова в роли Раневской в постановке комедии "Вишнёвый сад" МХТ. Платье Н.П.Ламановой. Источник.
За год до этого, в 1902-1903 гг., Ламанова приняла активное участие в подготовке костюмированного бала в Зимнем дворце. Все гости бала должны были явиться в костюмах допетровской эпохи. Их по эскизам художника Сергея Соломко изготавливали лучшие модные мастера и портные, в том числе – и в ателье Надежды Петровны.
Костюмированный был 1903 года в Зимнем дворце.
В своих воспоминаниях Георгий Адольфович Леман, друг семьи Каютовых, пишет:
«Дело Надежды Петровны настолько разрослось, что постепенно у нее стало 300 мастериц. Насколько широк был размах работы Надежды Петровны можно судить по тому, что она ежегодно ездила в Париж, где держала квартиру, закупать модный товар для своего предприятия. А закупала она этого товара на полмиллиона! Конечно, огромен был и доход ее — мастерская давала ей до 300 тыс. руб. в год, т. е. другими словами, по 1000 руб. в день!»
Для сравнения, в 1913 г. средняя зарплата в России составляла 37,5 рублей в месяц. Воронина-Файдыш вспоминала, что «за самое простенькое платьице (Ламанова) брала по 600-800 р. Держалась богом, были у неё цеха. Платила неплохо, но и требовала хорошей работы». Добрый и мягкий по натуре человек, Ламанова в работе была упорна, строга и неприклонна, благодаря чему добилась такого успеха.
«Я слышал от нее, что она подавала счета богатым московским купцам в десятки тысяч. Курьезны были ее рассказы, как купцы «торговались» с ней — купцы любят, чтобы им «делали скидки». Так, например, подаст она счет на 34 240 руб. Приезжает «сам» М. А. Морозов (Тверская мануфактура) и говорит: «Надежда Петровна, уж вы мне уступите, скиньте 240 руб.» «Извольте, с удовольствием!» Жена великого князя Михаила Александровича, графиня Брасова, урожденная Шереметьевская, Наталья Сергеевна, так и осталась должна Надежде Петровне 20 тыс. руб», - писал Леман.
Фирменный знак-афтограф Надежды Ламановой. Источник.
Платья, принадлежавшие Налбандовой-Самсоновой. 1913 год. Из коллекции А.Васильева.
Подвенечное платье. 1910 г. Музей Метрополитен.
В 1908 году по проекту архитектора Никиты Герасимовича Лазарева для Ламановой возвели дом №10 на Тверском бульваре, в котором до Революции располагалось её ателье. Современники Ламановой, художники, артисты и другие гости часто шуточно именовали его на итальянский манер palazzo. В 1911 году на Тверском бульваре у Ламановой гостил её хороший парижский друг – модельер Поль Пуаре. Надежда Петровна выделила ему весь второй этаж своего дома, где 21, 22 и 23 октября Пуаре устраивал показы и читал лекции о моде, о чём сохранились воспоминания Грабаря, Серова, Татьяны Аксаковой-Сиверс и других гостей дома.
Тверской бульвар, 10. Доходный дом Н.П.Ламановой. Архитектор Н.Г.Лазарев. Источник.
Сёстры Надежды Петровны также были модными мастерами: Мария Петровна Ламанова-Неппенстрем в 1901-1902 гг. держала мастерскую шляп в доме Живаго на Большой Дмитровке, а Екатерина Петровна Ламанова-Шварцшильд, выйдя замуж за артиста Иимператорского русского драматического театра Александра Семёновича Шварцшильд (по сцене Чернова), открыла мастерскую в Петербурге в Эртелевом переулке (ныне улица Чехова), а затем на Бассейной улице, 7. Существует предположение, что мастерская в Петербурге была филиалом московского ателье Надежды Петровны.
Незадолго до Первой мировой войны княгиня Евгения Федоровна Шаховская-Глебова-Стрешнева, клиентка Надежды Петровны, подарила ей имение Елизаветино, что в усадьбе Покровское-Стрешнево. Прадед Евгении Фёдоровны выстроил в подарок жене, Елизавете Петровне Стрешневой-Глебовой, этот изящный ванный домик. Дом был настоящим чудом архитектуры с совершенством форм и изысканной внешней отделкой. Летом Каютовы выезжали из Москвы и жили в этом павильоне. Леман писал о том, что летом они с Сергеем Андреевичем Котляревским «неоднократно выезжали на дачу к Каютовым, когда они жили на Сходне». Во времена Первой Мировой Войны Ламанова отдала Елизаветино под госпиталь для раненых. К сожалению, до наших дней дом не сохранился: "Елизаветино" было разрушено в 1942 году во время бомбардировки.
Надпись на обороте: "Н. Лансере. 19 янв. 1910. Ванный домик в Покровском Стрешневе кн. Шаховской Глебовой Стрешневой под Москвой".
Надежда Петровна всегда уделяла внимание благотворительности. Она не только оставалась попечительницей школы кройки при «Московском муравейнике», но и открыла бесплатную школу при своём ателье. Ученицы, которые заменяли Ламановой-Каютовой детей (своих у неё, увы, не было), звали её «Мама Надя». Каютовы делали пожертввания на содержание приютов. Андрей Павлович на свои средства содержал частный духовный хор при Церкви Сергия Радонежского, а сам был церковным старейшиной этой же церкви.
Переломным моментом в истории России становится 1917-год. После Революции дом Каютовых на Тверском бульваре национализируют, они переезжают в квартиру, купленную Андреем Петровичем в Мансуровском/Еропкинском переулке, но и там их вскоре «уплотняют», превращая квартиру в коммунальную. Но супруги, несмотря на возможность эмигрировать и предложения из-за рубежа, принимают решение остаться в России. В своих дневниках Ламанова позже напишет: «...Революция изменила мое имущественное положение, но она не изменила моих жизненных идей, а дала возможность в несравненно более широких размерах проводить их в жизнь».
На этом испытания в жизни Ламановой не заканчиваются. После революции её арестовывают за «дворянское происхождение» и заключают в Бутырскую тюрьму. Говорят, что благодаря заступничеству её клиентки - комиссара театров и зрелищ Петрограда, актрисы и гражданской жены Максима Горького Марии Федоровны Андреевой – Ламанову отпустили. Существует и другая версия, по которой в заключении Ламановой сделали предложение – свобода в обмен на создание советского, нового костюма для народа – которое она приняла.
О своей деятельности с 1917 года Ламанова позже напишет: «В продолжение всей революции я работаю исключительно для советского искусства и для советской промышленности. Так, с начала 1919 года до половины 1921 года я работала инструктором по созданию моделей при подсекции «Игла» (МОНО и Моспрофобра), с 1919 по 1922 я работала в отделе ИЗО Наркомпроса инструктором по художественной промышленности и заведовала с 1919 по 1925 год Мастерской современного костюма, организованной мною по поручению отдела ИЗО при Главнауке». С 1922 года художница состоит членом Академии Художественных наук и является членом- корреспондентом по Декоративной секции.
Но вновь на Надежду Петровну обрушиваются семейные тяготы: в апреле 1922 года арестовывают её мужа за сопротивление изъятию церковных ценностей и обвиняют как «примкнувшего к клирикам храма Христа Спасителя». Прокурор требует высшей меры наказания для Каютова, но суд смягчает приговор: 5 лет строгой изоляции, конфискация имущества и 3 года поражения в гражданских правах, а рассмотрев вопрос о применении амнистии, Трибунал постановил срок отбывания наказания сократить всем осужденным на одну треть и зачесть время предварительного заключения. Андрей Павлович выйдет на свободу только в конце 20-х и будет работать в ГосСтрахе до своей кончины. И на этот раз от отчаяния Ламанову спасает работа.
В 1923 году на I Всероссийской художественно-промышленной выставке Мастерской Современного Костюма под руководством Н.П.Ламановой был присужден диплом Государственной Академии Художественных Наук. С введением Новой Экономической Политики (НЭП) Надежда Петровна учреждает частную кустарную мастерскую – «Ателье мод Надежды Ламановой» - и выполняет заказы на дому (начало 1924 г.). Зачастую ателье Надежды Ламановой путают с созданным в 1923 году «Центром по становлению нового советского костюма», переименованный затем в «Ателье мод», однако свидетельств о том, что Ламанова работала там, нет. В свою очередь, сохранилось немало эскизов художников того времени с фирменной полукруглой печатью «Ателье мод Надежды Ламановой», в их числе – эскизы головных уборов из личного архива Веры Игнатьевны Мухиной, с которой Ламанову связывает и творческое сотрудничество, и дружба.
Эскизы шляп Веры Мухиной для "Ателье мод Надежды Ламановой". 1926 год. Частная коллекция.
Печать "Ателье мод Надежды Ламановой".
Начавшая работать в Кустэкспорте и экспортном отделе Всекопромсоюзе, ориентированных на экспорт и международные выставки, Ламанова совместно с Верой Мухиной, Евгенией Прибыльской и Надеждой Макаровой создаёт коллекцию одежды по народным мотивам для Международнй выставки современных декоративных и промышленных искусств 1925 года в Париже. Коллекция была представлена в Советском павильоне в секции этнических искусств при Москусте, Московском отделении национального объединения ремесленников Кустэкспорт, и была удостоена Гран-при.
Павильон СССР на Международной выставке современных декоративных и промышленных искусств в Париже (источник); модели, разработанные Ламановой, Мухиной, Прибыльской, Макаровой для выставки (личный архив Н.П.ламановой).
В этом же году Ламанова совместно с Мухиной участвуют в создании альбома «Искусство в быту» под художественной редакцией Я. А. Тугендхольда. Альбом вышел в виде приложения к журналу «Красная Нива», в него была включены 8 несложных выкроек платьев из головных платков, владимирских полотенец, солдатского сукна, придуманных Надеждой Петровной, сопровождённые созданными Верой Игнатьевной рисунками готовых моделей.
Выставка "Театр Веры Мухиной" (2012 г.). Источник: Российская газета
В 1927 году на юбилейной выставке искусства народов СССР Ламанова представляет ещё одну коллекцию, навеянную мотивами народов севера, за которую художнице присуждают почётный диплом.
Один из образов коллекции Ламановой по мотивам народов Севера (личный архив Н.П.Ламановой).
Ламанова готовит коллекцию для Художественно-кустарной выставки СССР в Нью-Йорке в 1929 г., а также создаёт коллекцию с применением меха для выставки в Лейпциге в 1930 г. В том же 1930 году Ламанова возглавляет художественную мастерскую при Мехкомбинате.
Фотография из личного архива И.Калужской.
Фотографии из личного архива Н.П.Ламановой.
В 20-е годы Ламанова приступает к систематизации практического опыта и созданию теоретической базы в моделировании костюма. Надежда Петровна пишет статьи: «О современном костюме» и «Русская мода» в журнале «Красная Нива», а также неопубликованную статью «О целесообразности костюма». Полностью свою теорию Ламанова озвучила в 1928 году на выставке «Кустарная ткань и вышивка в современном женском костюме». Новаторский смысл теории заключался в том, что костюм должен соответсовать реалиям жизни нового общества и человека труда. Квинтэссенцией теории стала знаменитая формула - «для чего создаётся костюм, для кого, из чего».
Казалось бы, жизнь Надежды Петровны начала налаживаться, но март 1928 года принёс новый удар: Ламанову лишают избирательных прав, как кустаря, имевшего двух наёмных мастериц. Говорят, что донос на художницу написали соседи по коммунальной квартире. Ламанова написала обращение в избирательную комиссию с просьбой отменить несправедливое решение: «Я совсем не являюсь портнихой в общепринятом смысле этого слова. Я работаю в деле пошивки женского платья как художник, то есть я создаю новые формы, новые образцы женской одежды. Мои искания направлены к тому, чтобы создать такие формы и образцы женской одежды, которые были бы приспособлены по своей простоте, удобству и дешевизне к нашему новому рабочему быту и в которых нашли бы широкое применение наши современные кустарные вышивки и материи». Ламанову поддержали многие видные деятели культуры и искусства того времени, в том числе и председатель кустарной секции ГАХН – Н.Бартрам.
В 20-30-е гг. Ламанова активно сотрудничает с театрами и пробудет свои силы в кинематографе. В МХАТе в её костюмах идёт «Женитьба Фигаро» Бомарше, «Анна Каренина» Л.Толстого, «Мёртвые души» Гоголя и многие другие постановки. Ламанову приглашают в Студию Евгения Вахтангова, будущий Академический театр им. Е.Вахтангова, где художник создаёт костюмы к «Принцессе Турандот» К.Гоцци, «Егору Булычову» М.Горького, «Гамлету» У.Шекспира, «Коварству и любви» Ф.Шиллера. Также Ламанова работает над костюмами к поставнокам в Театре Революции и Театре Красной Армии.
Дамские костюмы к постановке "Принцесса Турандот" в 3-й студии МХАТ под руководством Е.Б.Вахтангова.
Костюмы Н.П.Ламановой для "Женитьбы Фигаро" Бомарше по эскизам А.Головина. МХАТ. Источник.
Сергей Эйзенштейн, режиссёр фильмов «Александр Невский» и «Иван Грозный», к которым Надежда Петровна вместе с Яковом Ильичом Райзманом создавала костюмы, в своих воспоминаниях напишет: «Память о нем (о Райзмане – прим.) неразрывна с памятью другого поэта и мастера костюма — тети Нади — Надежды Петровны Ламановой. Работать с ними обоими было величайшим художественным наслаждением. Бальзак любил так называть своих героев: «эта Венера от прилавка», «этот Франц Хальс среди рестораторов», «этот Бенвенуто Челлини среди гурманов», «этот Сальватор Роза от бухгалтерии». Встретив великих старцев Райзмана и Ламанову, Бальзак вспомнил бы Микеланджело, Тициана и Калло, так строга лепка их костюма, так поразительно сбалансированы в них живописные массивы, так ответственно призван каждый штрих говорить о желаемом образе носителя».
Портрет героини фильма "Александр Невский". Источник: Музей Кино.
"Иван Грозный". Персонажи Иван Грозный и Анастасия Романова. Эпизод не вошедший в фильм. Источник: Музей Кино.
В костюмах Ламановой играла Любовь Орлова в фильме «Цирк» Григория Александрова, героини фильма «Поколение победителей» Веры Строевой.
Любовь Орлова в фильме "Цирк". Платье Н.П.Ламановой.
Среди всех картин особе место занимает чёрно-белый фантастический фильм Аэлита, костюмы к которому при участии Надежды Ламановой разработали художники по костюмам МХАТа Исаак Рабинович и Александра Экстер. Даже сегодня эти костюмы не устарели и по-прежнему смотрятся очень футуристично.
Кадр из фильма "Аэлита". Художников по костюмам к этому фильму консультировала Н.П.Ламанова.
Был на творческом пути Ламановой и ещё один фильм, интересный сегодня не только её костюмами. В 1918 году, сразу после Революции, на экраны вышел двухсерийный немой фильм Петра Чардынина «Молчи, грусть, молчи» (или «Сказка любви дорогой» - 2-ая серия) в главной роли с Верой Холодной. В первой серии фильма показаны уникальные кадры – к героине Веры Холодной приезжает модная портниха, которую сыграла сама Надежда Петровна.
Имя Ламановой при её жизни было действительно широко известно и стало почти что нарицательным: Леман в своих воспоминаниях называл её «большой московской знаменитостью», Валентин Серов в 1911 году к 50-летию написал портрет Надежды Петровны, о дружбе с ней в своих мемуарах писал Поль Пуаре, Марина Цветаева рифмовала её имя в своей поэзии, а Валентин Пикуль посвятил Ламановой одну из своих миниатюр – «Закройных дел мастерица».
В.Серов. Портрет Н.П.Ламановой. 1911 г. Частная коллекция.
Ламанова до последних дней не теряла вкуса к жизни и интереса к творчеству. Её уход, несмотря на преклонный возраст, стал безвременным и очень драматичным. Как вспоминала искусствовед Мария Николаевна Мерцалова, знавшая Ламанову лично, 14 октября 1941 года Надежда Петровна вместе со своей младшей сестрой Марией должна была уехать в эвакуацию вместе с коллективом Художественного театра. Сестры добирались от Еропкинского до Камергерского переулка пешком, а поскольку Мария Петровна ходила очень медленно, они опоздали к пункту сбора. Театр уехал. По дороге домой, Ламановы присели передохнуть на скамейке в сквере Большого Театра, где у Надежды Петровны случился сердечный приступ, оборвавший её жизнь.
Надежда Петровна пережила на 10 лет своего мужа и была похоронена на Ваганьковском кладбище в Москве.
Сегодня самое большое собрание работ Ламановой находится в Эрмитаже, затем – в коллекции Александра Васильева. Платья Ламановой есть в собрании Нью-Йоркского музея Метрополитен, в Музее Москвы, музее МХАТ, некоторых частных коллекциях. Что-то из её работ для кинематографа сохранилось на киностудиях. Но, по большому счёту, имя это, увы, забыто. Знает или слышал его редкий человек, зачастую только тот, кто профессионально интересуется историей моды в России. Нет ни мемориальных досок ни на бывших домах Фишер, Адельгейм, ни на доме на Тверском бульваре, 10, ни на доме в Еропкинском переулке, 4. Да и захоронение Надежды Петровны и её семьи почти что предано забвению.
Post scriptum
"Я верю, что талант не пропадает никогда, и душа, наработав что-то в очередной жизни, отправляется в свое новое приключение, в свою новую жизнь" - Н.П.Ламанова.